От трёх драматичных дней в августе 1991-го, коренным образом изменивших ход истории, нас отделяет 25 лет. Но наверное, ни в Латвии, ни в России нет ни одного человека старше сорока, который бы не помнил бы так называемый «августовский путч». Даже если он был всего лишь зрителем.

В те дни испустила дух огромная советская империя. Это потом мы поняли, что эпохи не кончаются в три дня и три ночи. Но в те дни кто-то перевернул страницу неведомой книги, и мы оказались совсем в другой истории.

Впрочем, почему же кто-то? Внимание всего мира было приковано к двум персонам — Борису Ельцину и Михаилу Горбачёву.

Интересно, что сегодня в статьях и книгах и того, и другого называют «человеком, развалившим СССР». Соперники в политике, они сделали одно дело, которое сегодня одни ставят им в заслугу, другие — в вину.

Ельцин стал первым президентом России, объявившей независимость... от коммунизма. Горбачев вошел в историю как последний генсек Коммунистической партии. Его попытка реформировать управление страной введением должности всенародно избранного президента провалилась. Так же, как попытка построить социализм с человеческим лицом.
 
Хотя в какой-то момент социализм и впрямь принял его черты — заурядная внешность и при этом это родимое пятно на голове, от которого было трудно отвести взгляд (так и слышался старушечий шепоток: Бог шельму метит), размазанная жестикуляция, наивные, подчас безграмотные обороты речи.

Помните трэш-микс девяностых из якобы цитат Горбачева (на самом деле, на музыку ДАДУДАДУДА был положен сатирический монолог Михаила Задорнова, но вдохновение-то он черпал у своего высокопоставленного тёзки)?

Ловлю себя на мысли, что в рекламных роликах «Пицца Хат» и чемоданов «Луи Виттон» Горби выглядел органичнее, чем на трибуне Красной площади. Этакий Бимбо-хоббит, но хоббит, одолевший дракона.

Как смог он обрушить целую страну, да что там страну, целую, как тогда говорили, общественно-политическую формацию? Сегодня в интернете не счесть конспирологических толкований о том, как первый секретарь Ставропольского обкома партии попал на самый верх партийной иерархии — Ротшильд проплатил, и чьим агентом был Горбачев — ЦРУ, конечно, и почему он так старался развалить Союз? Хотел сделать приятное Маргарет Тэтчер — своей любовнице!

Искать в них правду — как в навозной куче жемчужное зерно. Хорошо, что какие-то вопросы пока можно успеть задать Горбачеву лично.

Зритель: Здравствуйте, Михаил Сергеевич! Меня зовут Леонид. Я хотел бы спросить — как Вы сегодня относитесь к алкоголю и чем Вы руководствовались, принимая сухой закон? Насколько мне известно, сейчас в Германии выпускается водка под Вашим именем...

М.Горбачев: Знаете... Эта водка... Так и хочется Горбачева где-нибудь привязать, к какой-нибудь пакости-гадости! (смех в зале) Это типично, везде. Семья Горбачевых еще до революции там выпускала водку. Она и сейчас выпускается.

В.Познер: Она к Вам не имеет отношения, эта семья?

М.Горбачев: Ну какое?

В.Познер: Однофамилец?

М.Горбачев: Ну да!

В июле зрители программы «Познер» своим голосованием избрали его героем завершающей сезон передачи, и это сорокапятиминутное ток-шоу смотришь с тем же интересом, как когда-то программу «Час Пик». Говорили не только о водке, конечно.

С новым витком напряженности между Россией и Западом Горбачев пытается апеллировать к своему международному авторитету. Как и в колонке в «Новой газете», опубликованной в марте, накануне 85-летия, он говорил о внешнеполитической ситуации. Бывший руководитель страны настаивает: Запад обманул Россию и нарушил свои гарантии о том, что НАТО не будет расширяться на Восток. Но вернуться к доверию и открытости в международных разногласиях никогда не поздно.

Он имеет право говорить это, ведь Михаилу Горбачеву в 1990 году была присвоена Нобелевская премия мира за вклад в международный мирный процесс и развитие отношений между еще существовавшим СССР и Западом.

В этом году писатель-диссидент Владимир Буковский потребовал лишить бывшего генсека КПСС престижной награды за высказывания, оправдывающие аннексию Крыма Россией.

Реакции Нобелевского комитета не последовало, а вот Украина запретила ему въезд на свою территорию. Горби и раньше ошибался, плутал в противоречиях, пытаясь соединить несоединимое. Но одно у него не отнимется никакой властью — титул «человека, который развалил СССР».

Своими воспоминаниями делится с нами кавалер Ордена Трех звезд, журналист Латвийского радио 4 на пенсии, писатель и общественный деятель Марина Костенецкая:

«19 августа в 6 утра мне позвонила моя знакомая и попросила включить телевизор и радио. Я включила и, как и все страна, увидела балет «Лебединое озеро». Я — народный депутат СССР, и я понимаю, что я поеду в ГУЛаг первым эшелоном. И мне 19 августа было очень важно, чтобы мои избиратели и мои читатели знали мою позицию. Около 3 часов дня я пришла на Латвийское радио, город был пуст, мертв, улицы — совершенно пусты, по сравнению с тем, что было в январе, когда были баррикады; потому что было объявлено, что при первом тракторе, который выедет, будет открыт огонь на поражение, и Народный фронт обратился к народу, чтобы никто не выходил на улицы, что не нужно лишнюю кровь проливать. В 16:00 19 августа я вышла в эфир примерно с такими словами: «Сейчас все решается в Москве, люди строят баррикады. Поддержим россиян! Этот кошмар продлится не дольше двух месяцев»».

С 1990 по 1991 г. она исполняла обязанности избранного от Латвии депутата Верховного Совета СССР. Это они решали, что делать с Союзом. Горбачева видела по большей части с трибуны. Но один раз, когда лично обратилась к нему с ходатайством, быстро получила то, о чем просила:

«Не стану говорить, что я с ним чаи гоняла в его кабинете в Кремле, но у меня один случай личного контакта положительного — был. Это было 26 апреля 1990 года, четвертая годовщина Чернобыля. Должен был проходить 24-часовой телемарафон. При всей Гласности и при всей Перестройке, тема была очень скользкая и очень опасная. И вдруг, то ли за неделю, то ли за две недели до, накладывается вето; команда телемарафона «Чернобыль» обращается ко мне, как к народному депутату СССР; помочь может только Горбачев! И я пишу официальный запрос на бланке депутата СССР, и с этим листком я похожу лично к Михаилу Сергеевичу. Я не знаю, лично ли Горбачев позвонил, лично ли отмашку дал, но через два дня разрешение было дано, запрет — снят, и 24-часовой марафон по Чернобылю прошел».

На вопрос о самой важной заслуге и самой большой ошибке Михаила Горбачёва Марина Костенецкая отвечает так:

«Я вспоминаю его только с глубочайшей благодарностью. За два слова: Гласность и Перестройка. Но я хочу подчеркнуть, что никакого Горбачева не было бы без [посла] Александра Николаевича Яковлева. Идеолог Перестройки! И вся Гласность, и все право интеллигенции заговорить, наконец, вслух — шли через Я-ков-ле-ва. Он (Горбачев, — прим.ред.) трех человек, очень важных, вернул России: он вернул Яковлева из Канады, он вернул [Андрея] Сахарова из ссылки из Горького и он вернул [Александра] Солженицына из Америки. Вот эти три человека, которых Горбачев вернул России — вот в этом, может быть, его самая главная заслуга. Он на них опирался. Трагедия и ошибка Горбачева в том, что он от этой команды отвернулся. Он пошел на поводу тех старых коммунистов, которые не хотели отдавать власть. И которые его в итоге предали. [...] Можно относиться к Горбачеву как к Ельцину — Горбачев одной поры, Горбачев второй поры и Горбачев третьей поры.

Но за то, что он сделал в 1980-е годы, памятник ему в истории поставит весь мир. Не Россия, Россия его, может быть, сегодня проклинает. Одно [историческое] время его кончилось, а другое — еще не пришло».

В отличие от Бориса Ельцина, Горбачев не имеет наград от Латвийского государства. Его отношения с прибалтами — как он их называл — «делегатами последнего Верховного Совета СССР от национально-освободительных движений Латвии, Литвы, Эстонии», были отношениями борьбы, противостояния. Наиболее радикальных среди них совершенно не устраивали компромиссы, промедления, замалчивания первого президента СССР, стремившегося сохранить Союз.

Горбачев и сегодня настаивает: такая возможность была. В интервью, данном агентству ТАСС на этой неделе, он сказал:

«Меня часто спрашивают: если бы путча не было, какой была бы наша страна? Думаю, 20 августа большинство республик подписали бы договор. Он открывал для них большие возможности, укреплял их суверенитет, закреплял развитие по демократическому пути. С другими мы бы продолжали переговоры. Возможно, в итоге был бы "разноуровневый" союз. Но экономическое соглашение можно было бы подписать даже с прибалтами. Со всеми остальными, безусловно, единые вооруженные силы, реформированные с учетом национальных особенностей. Тогда невозможно было бы многое из того, что мы видели в последние годы. Во всем остальном — большие и постепенно расширяющиеся полномочия республик. Вплоть до членства в ООН при сохранении места в Совете Безопасности за союзным государством. И все это было сорвано путчем. Какие уроки надо извлечь из того, что тогда произошло? Прежде всего, недопустимость заговоров, переворотов, попыток столкнуть страну силой с пути нормального развития. Такие попытки имеют катастрофические последствия. Какие бы трудности не возникали, надо оставаться в конституционных, демократических рамках».

Нынешнее руководство России, в свою очередь, настаивает: виновником развала был Горбачев. На вопрос, как бы действовал в подобных обстоятельствах глава государства, Владимир Путин ответил так:

«Нужно было своевременно начинать экономические преобразования и реформы, и закрепить их демократическими преобразованиями в стране. Нужно было последовательно, настойчиво и бесстрашно, не пряча голову в песок и не оставляя задницу наружи, бороться за территориальную целостность нашего государства».

Еще более откровенным был, как всегда, Владимир Жириновский:

«Горбачев — это агентура! С 1966 года завербован спецслужбами через жену! Все поездки — заграницу! Агент влияния! [...] Всех арестуй! Подави! Не можешь?! Отойди в сторону, дай тем, кто может!!!»

У Горбачева давить рука не поднималась, хотя жертвы 90-91 года в Баку, Вильнюсе, Риге на совести его правления. И все же, можно только благодарить Бога, что  развал СССР не обернулся настоящей, не геополитической, а реальной, кровавой катастрофой.