Получить работу в Формуле-1 мечтает, наверное, каждый поклонник «Королевских гонок». И если руководителями команд становятся, в основном, бизнесмены и бывшие гонщики, а для спортивной карьеры необходимы огромные спонсорские вливания, путь инженера или механика оказывается наиболее реалистичным способом. В большинстве случаев дорога в «Большие призы» оказывается длинной и не всегда успешной: на пути можно застрять в молодежных гоночных сериях или попасть на теплое место в каком-нибудь автоконцерне. Однако для настоящего болельщика Формулы-1 такая должность станет очевидным поражением. Если ты не в гоночной команде – ты не соприкасаешься с миром «Королевских гонок». 

В конце восьмидесятых годов прошлого века шанс молодым специалистам давала компания Honda. Автопроизводитель конструировал двигатели для Формулы-1 – японская марка снабжала моторами команду McLaren. В качестве персонала, обслуживающего силовые установки, Honda посылала на гонки совсем молодых сотрудников – зачастую их стаж в компании ограничивался месяцами, если не неделями. 

Всё это, конечно, замечательно, но  не учитывали в Honda одного – команды, которым приходилось возиться с неопытными выпускниками, совсем не горели желанием кого-то обучать. Гоночным коллективам нужен результат, а политика Honda приносила его в жертву своему стремлению растить новых специалистов. Что при этом творилось в голове у отозванных инженеров, гадать не приходится: многие сравнивают работу в Формуле-1 с наркотиком, с которого невозможно слезть.

С уходом Honda из Формулы-1 подобные программы перестали пользоваться популярностью. Затем возродить практику гоночных стажировок попытался коллектив Red Bull Racing. А затем по такому пути решила пойти компания Williams.

Я недаром сделал акцент на этом названии. Так случилось, что именно благодаря Williams в Формуле-1 оказался представитель Латвии. Ещё некоторое время назад это могло показаться шуткой из фантастической повести, но как мы видим, даже самые невероятные сценарии могут оказаться пророческими, а мечты сбываются, если к ним долго и целеустремлённо идти. Нет, речь сегодня пойдёт не о пилоте болида, а о человеке, который будет по другую сторону боксов трудиться на благо надёжности, аэродинамики, скорости и технической победы. Именно этот человек, стал третьим в истории подающим большие надежды инженером, который удостоился награды Autosport Williams Engineer of the Future. Как это получилось и с чего всё начиналось, мы узнаем прямо сейчас, потому что Мартиньш Залманс, обладатель престижной награды у нас на связи прямо из Соммерсета.
  
— Мартиньш, добрый день! Спешу поздравить с получением такого значимого звания. Это невероятно редкий случай, который можно было бы сравнить с выигрышем в лотерее, но в данном случае больше речь идёт именно о достижениях. Это результат проведенной работы.
 
— Спасибо! Сама награда, которую я получил – это возможность два года поработать на заводе Williams под надзором ведущих специалистов, попробовать свои силы в различных отделениях компании и в итоге это позволит получить многосторонний опыт. В Williams эту награду называют программой развития молодых инженеров, которая позволяет по возможности скорее обучить и дать все необходимые знания, которые должны быть в арсенале специалиста.
 
— Но насколько мне известно, этот приз вручали только три раза.
  
— Да, это так. Этот приз именно самой компании и он символизирует потенциал лидера будущего. И последние три года в качестве победителя выбирался один человек. Я в этом списке оказался третьим.
 
— Мартиньш, а что именно Тебе помогло победить и оказаться сильнейшим в такой серьёзной конкуренции?
 
— Мне так сразу трудно сказать. Наверное, удача и стечение обстоятельств. Поскольку проверка была продолжительной, она длилась два дня и там были различные задания, — не скажу, что лёгкие, отнюдь. Но во время интервью мне повезло, что заданный вопрос касался моего предыдущего опыта. Представляете, всё пришло к тому, что расспрашивать начали о строительных работах на ферме, где живёт моя бабушка! В итоге получилось, что мы обсуждали инженерию с различных сторон, затронули множество аспектов и комиссии это очень понравилось. Так что это сыграло мне на руку.
 
— А в чём именно заключались задания?
 
— В первый день, когда мы прибыли на место, сначала показали презентацию о своём предыдущем опыте работы и оценили нас каждого по нашим индивидуальным характеристикам, используя известную шкалу четырёх цветов. После такого своеобразного введения следовал письменный экзамен. По его завершении нас ожидал ужин с жюри и руководящими инженерами. Всё это происходило в музее Williams. На следующий день нас ожидали три проверочных задания. На первом нужно было проанализировать сломанную деталь, понять и объяснить, почему произошла поломка, после чего предложить решение, как исправить данную ситуацию. Таким образом у каждого была возможность высказать своё мнение.
 
На втором задании нужно было при помощи бумаги и скотча соорудить конструкцию, которая позволила бы удержать колёсный ключ, причём по возможности подальше от стола. Представьте: чтобы инструмент держался в воздухе опираясь только на конструкцию из бумаги и скотча. 

И третьим заданием было проехать на симуляторе Williams. Самое захватывающее в этом было то, что после десяти минут езды, лучший результат среди конкурсантов сравнили с результатом пилота команды Ленсом Строллом. Но на этом не конец. У нас потом спрашивали, что можно сделать, чтобы улучшить время. Таким образом комиссия проверяла, понимаем ли мы основы и принципы телеметрии. И в завершении было главное собеседование с комиссией.
 
— И тебе было что посоветовать Лэнсу Строллу?
 
— Ему сложно было что-то посоветовать, скорее, нам самим надо было давать себе советы, потому что на трассе Интерлагос отставание составляло 10 секунд. Мы были ощутимо медленнее, чем Лэнс, так что он нас заочно сделал.
 
— Мартиньш, было ли это достижение Твоей первоочередной целью? Шёл ли Ты к ней максимально целеустремлённо?
 
— Да, как я уже упоминал ещё до этой записи, до Williams я уже год работал конкретно инженером-дизайнером во время практики в своём университете. И после этого я понял, что пожалуй, хотел бы вернуться и попробовать свои силы там. Это был тот год, когда Уильямс проводил первый конкурс. И тогда я точно понял, что это именно для меня, что есть желание вернуться именно в эту компанию. Более того, это позволило бы мне развиваться в различных сферах. Так что я с уверенностью могу сказать, что это было моей целью в последние несколько лет.
 

— Какой у Тебя рабочий профиль, с чем именно ты работаешь?
 
— На данный момент конкретной специализации нет. Пока получается, что передо мной открыто множество путей, но я определённо буду в дизайнерском бюро, в отделении динамики, возможно, ещё в аэродинамике. Но это ещё не решено точно, что-то более конкретно мне станет известно в августе.
 
— Предлагаю вернуться на пару дней назад и прокрутить в памяти тот момент, когда со сцены назвали Твоё имя. Какие у Тебя были эмоции и вообще, стало ли это для тебя сюрпризом?
 
— Ну да, во время интервью казалось, что всё идёт  как полагается, удалось себя показать с лучшей стороны. Но всё равно не было ощущения, что победа у меня в руках. Так что когда вызвали на сцену, это для меня стало настоящим сюрпризом. Получилось так, что я потихоньку двигался к своей мечте и вот она осуществилась.
 
— А почему именно Williams? Потому что недалеко находится Гроув?
 
— Да, это одна из причин. Ещё одна, как я уже говорил, некоторое время назад я проходил практику и мне было приятно снова вернуться. В третьих, Williams – одна из немногих компаний, которая организует такой конкурс в сотрудничестве с автоспортом. Так что все эти аргументы сыграли в пользу именно него.
 
— Тогда следующий вопрос, с какого возраста ты болеешь за Формулу 1?
 
— Помню, ещё в детстве, когда ещё был дошкольником, смотрел с дедушкой каждую гонку, не пропускал ни одного соревнования. Потом, когда пошёл учиться в школу, времени уже не было так много и я постепенно отошёл от Формулы. Но спустя несколько лет, когда в голове выкристаллизовалась мечта стать инженером в автоспорте, интерес сразу вернулся и я снова стал следить за происходящим в чемпионате. Так что с уверенностью можно сказать, что последние 5-6 лет я снова «болен» Формулой-1.
 
— И уж определённо заметил, насколько сильно за тот перерыв вперёд устремились технологии.
 
— Да, ещё бы! Одни изменения регламента чего стоят. Они в значительной мере повлияли на развитие. Следующие ожидаются в 2020 году, если не ошибаюсь. Тогда опять начнётся всё с начала.
 
— А готов ли ты сам к таким стремительным переменам? Нет боязни отстать?

— Это однозначно другие условия, другие обстоятельства, другая культура, в конце концов. Они сильно отличаются от тех, к которым привык в школе. Кстати, в университете, где я сейчас учусь, мы сами занимаемся своим проектом Формула: разрабатываем, управляем , занимаемся организационными вопросами.  И это для начала позволяет получить хороший опыт для тех, кто собирается этим в дальнейшем заниматься постоянно. На данный момент я руковожу группой активистов и непосредственно я отвечаю за то, чтобы у нашей Формулы был карбоновый монокок, чтобы все системы были интегрированы. Так что это однозначно учит организации. И затем, когда уже оказываешься в такой большой компании как Williams, приобретённые знания и опыт помогут быстрее и легче влиться в систему.  

— В Формуле-1 очень большая ответственность у каждого члена команды. Конечно, ошибок избежать невозможно, но у них в любом случае будут какие-то последствия. Ты не боишься этой ответственности? Не боишься играть в высшей лиге?

— Те вещи, в которых я уверен, я могу выполнять самостоятельно, а если я в чём-то не уверен, то всегда рядом будут люди, которые знают и умеют больше, они смогут сделать сами и научить меня.  Здесь принято всегда обсуждать неясные вопросы, обговаривать процессы. Например, мне, как дизайнеру, со своими идеями, проектами, чертежами по каждому вопросу надо идти в главный офис, собирать подписи других инженеров. Иными словами, разработана система, которая исключает вероятность ошибки. Однозначно стресс присутствует, всё ли я правильно делаю. Но по большому счёту в Формуле-1, на первых шагах уж точно, всегда любой инженер с радостью сразу же поможет по любому вопросу. Если не уверен в себе, в любой момент можно у кого-то спросить. 

— На данный момент, что может быть самым сложным, с чем тебе доведётся столкнуться?

— Скорее всего, это будет что-то связанное с аэродинамикой. До сих пор у меня не было много возможности работать именно в этой сфере, поэтому здесь меня в ближайшие два года практики будет ожидать больше всего вызовов. Придётся многому научиться, чтобы поднять уровень знаний до такой же отметки, как в других сферах. 

— Мартиньш, твоя мечта сбылась или же это только часть её?

— Знаете, моя мечта потихоньку реализуется. Мне вообще сейчас сложно понять, насколько велика моя мечта, но то, что она постепенно исполняется – это факт.

***

Перед тем как попрощаться с нашим сегодняшним героем, я всё-таки не удержался и спросил, за кого же Мартиньш болел ещё до того, как связал себя с Williams. Разумеется, мы посмеялись, что сейчас об этом точно нельзя говорить вслух. Название этой команды, в итоге всё-таки проскочило, но я пообещал его не озвучивать. Пусть это остаётся редким секретом в программе «Спорт сегодня».

Благодаря Мартиньшу Залмансу, болельщиков у Williams в Латвии должно прибавиться, и мы тоже будем следить за успехами узнаваемых белых болидов с красной и голубой полосками. 

Кстати, в одном интервью знаменитый пилот Ярно Трулли признался, что в Формуле-1 хороший инженер или конструктор часто получает больше, чем гонщик. Так что он своим детям посоветует уделять больше внимания изучению точных наук, нежели технике вождения гоночного автомобиля.