С этой незаурядной личностью – Петерисом Упитисом – я был знаком в 1969-1972 гг., бывал в его саде-питомнике, наблюдал за его работой селекционера, много общались на профессиональные темы. Петерис Упитис был трудным по жизни человеком, нелюдимым, малоразговорчивым, к тому же с малоуживчивым характером. Он отмежевывался от незнакомых ему людей, избегал ненужных встреч... Он не терпел и близко к себе не подпускал чинуш, бюрократов, самодовольную посредственность. В общем, придерживался принципа, изложенного в одном из стихотворений Омара Хайяма: «Ты лучше голодай, чем что попало ешь, и лучше будь один, чем вместе с кем попало...». Он не терпел рядом с собой людей, не умеющих работать так, как он сам, будь то друг или просто его коллега... Поэтому мое знакомство с этим мудрым, не вписывающимся в привычные рамки человеком, состоялось не сразу, и далось мне далеко не с первой попытки.
Петерис Упитис был также большим знатоком и искренним ценителем поэзии выдающегося средневекового поэта, философа и математика Омара Хайяма. Не удивительно, что на творческие вечера Петериса в Риге приходила почти вся латышская интеллигенция. Да и в Добеле в сад-питомник к нему часто приезжали латышские писатели, поэты, кинорежиссеры, актеры. Для них Петерис Упитис был радушным хозяином.
Однако все эти «якобы друзья» Петериса Упитиса по сути предали его, и забыли о нём после его смерти. Петериса Упитиса не стало в начале апреля 1976 года. Селекционному делу Петерис Упитис ни у кого не учился. И своих учеников у него тоже не было. Поэтому после смерти селекционера его уникальный сад стал чахнуть, хиреть. Руководство НИИ земледелия, Елгавской сельскохозяйственной академии и чиновники Минсельхоза ЛССР палец о палец не ударили для спасения сада, они от него под любым предлогом открещивались. Да и творческая интеллигенция, включая поэта Иманта Зиедониса, в течение долгих лет поддерживавшего очень близкие отношения с Петерисом Упитисом, молчали, словно в рот воды набрали.
В уникальном саду-питомнике Петериса Упитиса и в его доме осталась простая крестьянка, помогавшая ему при жизни. Она, совестливый человек, просто не могла бросить всё, что с такой любовью создавал всемирно известный латвийский селекционер. И с помощью местных энтузиастов она, как могла, спасала сад несколько лет. Дело сдвинулось с мертвой точки только после публикации в «Литературной газете» очерка Капитолины Кожевниковой «Сад Петериса Упитиса», в котором было подробно рассказано об уникальном саде, его друзьях и недругах. Не скрою, что в коллективном письме в редакцию «Литературной газеты» стояла и моя подпись. Да, великой силой обладала в то время советская печать! После упомянутой публикации в «ЛГ» очерка Капитолины Кожевниковой сад-питомник Петериса Упитиса прикрепили к НИИ сельского хозяйства ЛССР, нашли толкового специалиста, который хотя бы частично смог заменить П.Упитиса.