Метамодернизм — сравнительно новое явление, пришедшее на смену постмодернизму. В чем принципиальное отличие этих концепций и как метамодернизм объясняет явления современности — обо всем этом в программе Латвийского радио 4 «Теория всего» рассказал лектор Факультета истории философии Латвийского университета и исследователь Института философии и социологии Латвийского университета Игорь Губенко.

По словам ученого, метамодернизм в социокультурном дискурсе описывает синтетический путь между ценностными контрастами, освобождая индивида от какой-либо из крайностей. В широком смысле метамодернизм культивирует искренность и мотивирует к действию, тем самым конструктивно отличаясь от более циничной повестки постмодернизма.

«Искренность — это именно то понятие, которое постмодернизм не может в себя вобрать. Постмодернизм не знает, что с ней делать. Искренность — это не просто правда, это внутренняя психологическая правда субъекта. В метамодернизме искренность — один из полюсов колебания. Постмодернистская ирония продолжает быть значимой, мы не можем вернуться к модернистской наивности, когда мы воспринимаем все вокруг как нечто правдивое, чуть ли не природное.

Мы должны осознавать, что социальная реальность вокруг нас конструирована, она во многом структурирована, дискурсивна, текстуальна, и так далее. Но в то же время мы должны оставить место для искренности, для неких аутентичных, неподдельных мотиваций к действию,

не поддаваться той апатии, которую, как считают авторы концепта (философы Тимотеус Вермюлен и Робин ван ден Аккер, — прим.ред.), пост-модерн может взращивать. И, неким таким вот парадоксальным образом, колеблясь между этими и многими другими противоположностями, как-то осмысленно существовать в мире, производить осмысленный культурный продукт», — пояснил Губенко.

Он отметил, что метамодернизм — весьма молодой концепт, появившийся в академическом поле лишь в начале 10-х годов нынешнего века. Несмотря на то, что теоретическая школа классического метамодернизма изучает, главным образом, культуру и искусство, концепт имеет более глобальный методологический потенциал.

«Современное искусство в наши дни во многом мотивировано некими аутентичными, искренними амбициями как-то повлиять на ситуацию в мире. Этический призыв и цель искусства, отмеченные с античных времен, находят свое воплощение в современном искусстве. Не просто производить симулякры, цитаты, некие ироничные комментарии, но как-то резонировать в своей работе некие очень существенные проблемы современности. Будь то экономическое неравенство на мировом уровне (мы знаем, что большая часть представителей современного искусства придерживаются левых политических взглядов). [...] Это и климатические изменения, как один из факторов возникновения метамодернизма. Кроме того, это экономический кризис 2008, ощущение нестабильности, понимание, что история не кончилась, как утверждал Фукуяма. [...] Этот тренд наблюдается независимо от текста, несмотря на то, что многие представители современного искусства даже ничего не слышали о метамодернизме», — отметил исследователь.

Примечательно, метамодернизм ищет синкретики и с наукой.

«Постмодерн все же ассоциируется с антинаучностью. Теоретики постмодернизма не претендуют на научность своих построений и пытаются как раз-таки указать, что наука как дискурс является лишь некой языковой игрой. Здесь же мы видим (опять-таки, следуя принципу колебания) некий синтез. То есть, наука и искусство ищут некий синтез. Попытки синергии между современной наукой и современным искусством все более последовательны и ярко прослеживаемы даже у нас в Латвии. [...]

Метамодернизм внедряет научные разработки в искусство и делает искусство более осмысленным, а науку — более доступной широкому кругу»,

— сформулировал Губенко.

Главная же задача метамодернизма — в освобождении от инертности.

«Прагматичный идеал, которому мы должны следовать в категориях метамодернизма — комбинировать искренность, максимализм.

Но в то же время есть противоположный полюс нашего состояния — циничное лицемерие, ироничное отношение, ничто не является настоящим, все вокруг конструировано, симулировано. В этом парадоксальном колебании мы как-то пытаемся освободиться от обеих крайностей. Они сохраняются, но движение между ними помогает нам не становиться их жертвами», — заключил ученый.

Более подробную беседу о метамодернизме слушайте в подкасте выпуска программы.