Сегодня мы совершим путешествие в страну, лежащую от нас в трех тысячах километров и пяти часах лёту. Живущую по собственному укладу. Экзотическую. Опасную. Страну, периодически попадающую в топ мировых новостей. Вот и сейчас внимание новостных агентств приковано к происходящим там президентским выборам. Потому что от того, кто встанет у руля этой страны, во многом будет зависеть обстановка в ближневосточном регионе, а значит, и мире в целом.

Наш рассказ об Иране и человеке, который вывел свою страну из международной изоляции, сумев заключить с Западом историческое соглашение о сокращении пугающей мир ядерной программы. Герой нового выпуска программы «Мир в профиль» — президент Ирана Хасан Роухани.

На момент подготовки передачи мы не знали, получил ли Роухани мандат народа на второй срок или к его титулу мы будем добавлять приставку «экс». Но в любом случае, президентство Роухани положило начало важным переменам в его стране. Уйдет он или останется — он уже вошел в историю, этот почтенный пожилой мужчина в просторной темной одежде и белой чалме, получивший прозвище «шейх-дипломат». Кстати, Роухани не фамилия, а тоже прозвище, и может быть переведено как «духовный, верующий человек».  

Когда-то его звали Хассан Ферейдун. Его отец был торговцем пряностями. Городок, в котором жила семья будущего президента, лежал в стороне от больших путей. Одаренного мальчика послали учиться в священный для шиитов город Куму.

Шииты — одна из двух основных ветвей ислама, и Иран — на 80% шиитская страна, окруженная государствами, придерживающимися другой — суннитской — разновидности ислама.

Конфликт суннитов и шиитов восходит к вопросу о том, кого назначил своим преемником пророк Мухаммед, основатель исламского вероучения, ушедший из жизни 1385 лет назад. Для верующих обеих общин этот теологический спор порождает глубокие расхождения по вопросу о самой природе власти, в том числе, политической власти в современном обществе. Шииты выступают за имамат — форму государственного устройства, при которой высший руководитель является и духовным, и политическим лидером. При этом имамом может быть только прямой потомок пророка Мухаммеда.

На религиозные разногласия наложились этнические: суннизм в первую очередь исповедуют арабские страны, прежде всего главный соперник Ирана – Саудовская Аравия. Иран же считает себя опорой шиитов, которые помимо Ирана живут в Азербайджане, Ираке, Бахрейне, и представители обеих ветвей ислама порой готовы резать друг друга как вероотступников.

Но вернемся к нашему герою. Отец будущего президента всей душой был предан исламу и даже сидел в тюрьме за свои убеждения, которые были не ко двору в тогдашнем Иране, возглавляемом шахом Мохаммедом Резой Пехлеви. Единоличный властитель Ирана, пришедший к власти в результате переворота, совершенного его отцом, Реза Пехлеви видел себя просвещенным монархом западного толка, а свою страну — современной региональной супердержавой, опирающейся на свой нефтегазовый промышленный комплекс и успешно балансирующей между СССР и Западом.

На деле все было гораздо сложнее и во внутренней, и во внешней политике. Проведение реформ требовало жестких мер, режим становился все более автократическим, подавляя проявления любого недовольства — как со стороны сторонников большей либерализации, так и среди религиозных консерваторов. В недрах шахского Ирана зрела исламская революция — взрывоопасная смесь республиканских идей и шиитской идеологии. Ее возглавит Рухолла Мусави Хомейни, прямой потомок седьмого шиитского имама, а стало быть, самого пророка Мухаммеда, преподаватель медресе в Куме, которую окончил наш герой Хасан Ферейдун.

Не удивительно, что идеи пламенного проповедника исламской республики нашли отклик в его сердце. С 17 лет Хасан включается в политическую борьбу, ездит по стране, агитирует за Хомейни. И когда лидер Исламской революции будет вынужден бежать в Париж, тоже отправится в изгнание. На тот момент за плечами у Ферейдуна — степень бакалавра права, полученная в Тегеранском университете. В изгнании он поступает в Каледонский университет в шотландском городе Глазго, но заканчить учебу не успеет. В 1975 году в Иране побеждает революция, шах Пехлеви отправляется в изгнание, вождь революции возвращается. Теперь он носит титул имама, и биографы Роухани уверяют, что именно он, будущий президент Ирана, стал первым использовать этот титул. К этому же времени относится и окончательная смена фамилии нашего героя — с Ферейдун на Роухани.

Когда аятолла приступил к строительству нового исламского государства, Роухани стоял рядом. Государственное устройство Ирана пронизано исламской идеологией, за которой следят надзорные советы, которые с натяжкой можно было бы сравнить с комитетами партии в СССР.

Президент — всего лишь второе лицо в стране. Верховный руководитель — Рахбар — лицо духовное, и без его одобрения ни одно серьезное решение принято не будет.

Президента избирает народ  на прямых выборах, но кандидатуры претендентов отбираются поднадзорным Рахбару Наблюдательным Советом. И таких государственных советов несколько. Роухани был членом Совета экспертов, избиравшего нового Рахбара после смерти Хомейни в 1989 году, и членом Совета целесообразности, и Высшего совета национальной безопасности. Можно сказать, что Роухани — один из архитекторов Исламской республики. Может быть, именно поэтому он ясно видел и ограничения, тормозящие развитие страны, и, когда пришло время, выступил за расширение гражданских свобод иранцев? Этот лозунг снискал ему симпатии и внутри страны, и за ее пределами.

Кстати, победы, и уже в первом туре в 2013-м Роухани не предсказывал никто. Но уже подводя итоги президентства, можно сказать, что либерализация коснулась, в основном, экономической сферы. Кое-что было сделано в области равноправия полов. Но и страна, и президент не отказались от преследования инакомыслящих, а число смертных казней при Роухани превысило печальный счет экзекуций, совершенных его предшественником.

По данным «Амнести Интернейшнел», в Иране с 2013 года казнено, как минимум 508 человек, при этом 221 казнь не была официально подтверждена.

Давайте признаем, что фигура Роухани выглядет умеренно-либеральной прежде всего на фоне его предшественника — Махмуда Ахмединежада. Вот кого Запад действительно боялся! Антизападная и антиизраильская риторика Ахмединежада чуть не привела к тому, что Иран мог разделить участь Ирака.

Накануне прихода к власти Роухани Запад стоял на грани войны с Ираном. Вовсю действовали экономические санкции, в частности, эмбарго на покупку иранской нефти, наложенное на Тегеран после того, как Международное агентство по атомной энергии обнаружило в Иране не декларированные в МАГАТЭ центрифуги, работающие, судя по оценкам американских экспертов, на добычу топлива для ядерного оружия.

И хотя аятолла Хамеини в 2005 году вынес фетву о запрете производства, накопления и применения ядерного оружия, эти гарантии никому достаточными не показались. Фетва — это такой акт шариатского права вроде правительственного указа, который может быть пересмотрен или отменен в интересах защиты веры, а уж это вне категорий международного права!

Главным достижением президенства Роухани, безусловно, стало то, что он смог удержать свою страну от дальнейшего сползания в роковую конфронтацию. В 2014 году стараниями мировой дипломатии и, конечно, иранского президента удалось заключить так называемый Совместный Всеобъемлющий план действий по сдерживанию ядерных разработок.

Вот как комментировали соглашение на радио «Эхо Москвы» через несколько часов после его заключения:

С момента вступления в силу «ядерной сделки» прошли три года. Приход к власти в США Дональда Трампа вызвал новый виток обострения ирано-американских отношений. Тегеран «поздравил» Трампа с инаугурацией первым после долгого перерыва испытанием баллистических ракет. В ответ американский президент написал в твиттере: «Иран играет с огнем, они не ценят, как «добр» был к ним президент Обама. Я не таков!» Две столицы обменялись санкциями, а с Аравийского полуострова вновь раздались резкие угрозы в адрес Ирана: крон-принц саудитов готовился к визиту в Вашингтон.

Безусловно, такое развитие событий сыграло на руку соперникам Роухани, прежде всего, аятоллы Эбрахима Раиси. Помимо внешнеполитической карты враги президента попытались сыграть на недовольстве тех иранцев, которые никак не ощутили на своей шкуре экономических последствий «ядерной сделки».

Вот что рассказал об этом нашей программе политический советник группы социал-демократов Комитета по международным делам Европейского парламента Эльдар Мамедов (сфера его ответственности — межпарламентские отношения со странами Аравийского полуострова, Ираком и Ираном):

Эльдар Мамедов осторожен в прогнозах исхода президентских выборов, подчеркивая, что в любом случае выражает только свое личное мнение, а не позицию группы социал-демократов Европарламента.

Безусловно, Хасан Роухани гораздо больше устраивает Запад, чем его соперник Эбрахим Раиси. Их противостояние уже названо «дуэлью черного и белого», и не только потому, что Роухани носит белую чалму, а Раиси — черную. Раиси — аятолла, лицо духовного звания, не имеющий никакого государственного опыта. Роухани же умеет договариваться и, судя по всему, хочет договариваться с Западом. Кстати, не только с Западом. Несмотря на официальную антиизраильскую политику Ирана, которую не в силах изменить никакой президент, Роухани не играет с огнем и не допускает той риторики ненависти, которая была характерна для президента Ахмединежада.

Но не стоит забывать, что каким бы не был исход выборов, истинным главой Ирана останется верховный лидер, аятолла Хамеини. А он пребывает на своем посту пожизненно.