Отсутствие комплексного подхода в лечении, изнурительная бюрократия и отстраненное отношение врачей — со всем этим в последние годы пришлось столкнуться известному рижскому журналисту Денису Пашковскому. Ему всего 28, однако уже шесть лет он живет с серьезным диагнозом — меланома, и сдаваться не собирается. О том, через что ему пришлось пройти и что еще впереди, Денис рассказал в интервью программе Латвийского радио 4 «День за днем».

О болезни широкая общественность и коллеги Дениса узнали лишь недавно. Долгие годы он скрывал, что проходит курс лечения. Началось же все, как говорит сам Денис, со вступления во взрослую жизнь — аккурат с окончанием университета.

«Моя мама заметила, что у меня на ноге родимое пятнышко начало изменяться. Отправила меня, прям заставила идти к дерматологу, сразу в онкоцентре. И меня направили на операцию. Это было через пару дней после моего выпускного в институте. Спустя какое-то время были уже анализы с этой родинки. Подтвердилось, что действительно есть меланома. После этого была операция на лимфатических узлах (это необходимо для того, чтобы увидеть, не пошла ли какая-то раковая клетка в организм), через полгода началось лечение, не связанное с химией. Я колол себе два укола три раза в неделю, так — в течение 2,5 лет. После этого, когда анализы были хорошие, маркеры были на нулях, все было на нулях, начали лечение «Ригвиром» (нашим, латвийским лекарством). Болезнь начала прогрессировать», — рассказывает Денис.

В мае 2015 года он уже почувствовал себя по-настоящему плохо. Случился инсульт. Который, как ни парадоксально, в каком-то смысле спас Денису жизнь.

«Я проснулся утром и понял, что у меня просто болит голова.

Я не понимал, что происходит, попил кофе — вроде легче. Но боль становилась все сильнее и сильнее. Когда я начал понимать, что не могу прочитать буквы, цифры, я начинаю забывать пароли и коды, слова... Было несколько моментов, когда мне просто казалось, что я иду, но все вокруг — замерло.

В таком состоянии я находился две недели. Когда мне уже совсем плохо стало, когда я уже просто лежал и не мог даже дойти до туалета, я пришел в больницу. Оттуда меня увезли через неделю после операции, и я сразу начал что-то делать. Сейчас понимаю, что это был какой-то шок: тебе залезли в голову, и тебе там что-то вырезали! Это страшно. [...] В те две недели произошло обширное кровоизлияние в мозг из-за опухоли. Она была небольшая, и она начала кровоточить. Слава Богу, благодаря этому кровоизлиянию ее и нашли вовремя», — говорит Денис.

По признаю Дениса, первое время после операции он пребывал прострации и не понимал, что делать. А потом решил полностью пересмотреть свое питание, режим дня, и заметил хорошие результаты. Примечательно, что все это Денис делал сам — искал специалистов, узнавал информацию. Доктора, по сути, ничего ему не говорили.

«Наверное, эти полтора года и были подготовкой. Включая вторую операцию на мозге, она была три месяца назад. После которой я три недели вообще учился говорить.

После второй операции я был настроен сделать все от меня зависящее, чтобы вылечиться и максимально продлить свою жизнь. Я говорю не о пяти годах, я говорю о 20, 30, 40 и 50 годах. Это возможно»,

— уверен Денис.

Необходимость «раскрыть все карты» коллегам и обществу возникла лишь в октябре этого года, когда врачи предложили Денису дорогостоящее лечение. Однако прежде ему прошлось пройти целый ряд бюрократических процедур, изматывающих даже здорового человека.

«Начнем с того, что в среде медиков-онкологов есть такая практика: они рассчитывают твою выживаемость за пять лет. Если ты проходишь этот рубеж, то (я точно получил эту информацию от врачей), через пять лет они просто наблюдают за тобой. Любые решения ты принимаешь сам, врачи остаются в стороне. Они смотрят, в какой момент ты можешь умереть. [...] Что они мне предложили: они сказали, что «Ригвир» уже не работает — первое лекарство, которое мне помогало, уже не сработает, соответственно, нужно новое дорогое лекарство. Они просто сказали, мол, мы на консилиуме постановили, что тебе нужно это лекарство, дальше иди, разбирайся, ищи деньги. Это твоя проблема. Когда я у них просил, могут ли они написать официальную справку для ziedot.lv что мне нужно это лекарство на эту сумму, они ответили, что этого не делают и отправили в Национальную службу здоровья (NVD). Дошел до NVD. Они месяц делали это письмо официальное о том, что дают мне деньги; с ним я пошел уже в ziedot.lv, они рассмотрели. Потом мне нужны были еще какие-то документы...

Там же целая бюрократия. Если человек очень сильно погружен в депрессию, он сдастся уже на подступах ко всем этим лабиринтам. Что касается самого лекарства — мне его предложили врачи. Они сказали, что это самое новое лекарство.  Дальше все зависит от меня»,

— рассказывает Денис.

Он добавил, что был потрясен тем, что врачи не рассказали ему о всех последствиях, которые может вызвать посоветованное лекарство, цена которого — свыше 100 тысяч евро.

«О рисках, связанных с этим лекарством, я почему-то узнал от своей сестры, а не от врачей.

Я полез читать, что это такое, и там вероятность 48% того, что я выживу и 52% что я могу превратиться в какого-то овоща. Вот это меня немножко ошарашило. Они предложили мне лекарство, а риски они не назвали. «Ну, ты должен понимать, что оно может не сработать». Но я не хочу превращаться в какое-то существо. И это лекарство стоит огромных денег. О том, что есть огромные риски, я узнал только на прошлой неделе. [...] Лекарство может улучшить мою ситуацию, или может ухудшить ее. До понятного конца», — заключает Денис.

Стоимость годового лечебного курса огромная — более 109 000 евро. Самому Денису нужно оплатить 95 051 евро за 12-месячный курс. Государство компенсирует еще 14 228 евро. Каждый месяц необходимо 7920,97 евро.

К настоящему моменту Денису необходимо еще более 20 тыс. евро. Помочь ему можно здесь.

Более подробную дискуссию том, как найти деньги на дорогостоящее лечение, какова роль в этом государства и общественных оргниазаций, слушайте в подкасте программы. Гости студии — дерматолог Раймонд Карлс, председатель правления благотворительной организации Ziedot.lv Рута Диманта, председатель правления Общества онкопациентов Dzīvības koks Гунита Берке. По телефону — Байба Януша, мама мальчика Дависа, которому собрали деньги на дорогосотоящее лечение в 2014 году.