В среднем в год латвийские приюты принимают около 10 тысяч животных. Из них примерно три тысячи приходится подвергать эвтаназии, причем далеко не всегда это делается из-за болезни животного: для усыпления достаточно, чтобы четвероногие провели в приюте дольше положенных законом двух недель, рассказала в программе Латвийского радио 4 «День за днем» руководитель отдела Продовольственно-ветеринарной службы (ПВС) по надзору за ветобъектами Майрита Риекстиня.

ПВС располагает всеми данными о том, какое количество животных попало в приюты, сколько из них нашли себе новых владельцев, а сколько — приговорены к смерти.

«По всей Латвии в прошлом году было [усыплено] около 3 тысяч [животных]. Собак — 646, кошек — 2345, все остальные — 103. [...] Это примерно третья часть животных, попадающих в приют в течение года. [...]

Если приют в течение 14 дней не находит хозяина животному, тогда у приюта есть право передать животное в другой приют, искать нового хозяина или усыпить. Так предписывает закон. Государство платит только первые 2 недели»,

— пояснила Риекстиня. 

Специалист добавила, что речь идет о муниципальных приютах. Кроме того, не существует обязательного правила по усыплению животных — такое решение всегда принимает только сам приют.

Ранее в социальных сетях разразился скандал вокруг рижского приюта Manas Mājas. Учреждение обвинили в «бессердечии» — якобы, десятки животных здесь ждут очереди на усыпление. В интервью Латвийскому радио 4 руководитель приюта Астрида Карклиня опровергла эту информацию, однако признала: усыпление животных — это тяжелая необходимость.

«Никогда не было никаких списков животных, которые стоят в очереди на усыпление. Это абсолютно неверная информация. [...]

Каждый нормальный человек скажет, что животное надо спасать, а не усыплять. Но со временем должно появиться какое-то понятие, что такое приют. Приют — это краткосрочное содержание животных.

И даже такие организации, как, например, Королевское общество по защите животных в Великобритании, у которого я очень многому училась, специалисты которого приезжали к нам, — и те отмечают, что, сожалению, это трагическое решение допустимо принимать в случаях, если животное страдает не только по физическим недугам, но даже оттого, что оно сидит в клетке, бьется в угол, и его качество жизни или качество содержания в приюте буквально трагическое», — пояснила Карклиня.

Участие в дискуссии также приняла Екатерина Сардыко, ранее работавшая волонтером в Labās mājas. Она уверена, что приют действительно усыплял животных, которым, по ее мнению, еще можно было помочь.

«Одной из кошек я лично занималась. Начиналось все с того, что кошку невозможно было погладить – она шипела и рычала. Впоследствии мы ее выпустили из клетки, она гуляла по территории, я подходила и ее гладила. Да, она не была суперручной! Но перспектива была – с нею можно было работать. То же самое с остальными кошками. Но их усыпили!

То есть не было ни списков дано, что с этими кошками просят волонтеров поработать, взять на время домой для социализации – ничего этого не было, просто по-тихому были усыплены восемь животных. Я узнала обо всем потом, когда пришла, и там как раз разгорался конфликт между работниками и руководством (не буду называть имена). 
Разговор шел конкретно о том, что руководство постоянно им капает на мозг: что надо усыплять, что эти животные – не пристраиваемые, они агрессивные... Хотя я как волонтер, который работает с этими животными, и другие добровольцы – мы видим, что с животными просто надо работать. Социализировать!», — подчеркнула волонтер.

Более подробную дискуссию с участием сторон слушайте в подкасте выпуска программы.