Министр культуры: не надо искать русофобию там, где её нет

«Я всегда был за поддержку культуры меньшинств, любых меньшинств. И я не против русского языка, но против его самодостаточности. Эти вещи следует разделять», - говорит министр культуры Латвии Наурис Пунтулис. В интервью утренней программе Латвийского радио 4 "Домская площадь" Пунтулис также поделился своим видением политики интеграции общества, об открытой латышскости, будущем СМИ на русском языке и поддержке культуры национальных меньшинств.

- Это интервью звучит накануне 30-й годовщины Балтийского пути. Сейчас, 30-ть лет спустя, каким вы видите его значение?

- Конечно, у всего, что с нами происходило, особое значение. В искусстве, политике, человеческих отношениях. Ни одно событие не остается без значения. И у "Балтийского пути" тоже огромное значение. Мы можем посмотреть на него с разных точек зрения. Например, на что мы тогда надеялись. В том числе, и я. Мы с семьёй тогда выехали из Риги. Я даже не помню то место. Но где-то очень далеко, где мы нашли возможность встать в живую цепь. Удивительно смотреть на фотографии того времени. Все мы тогда верили: кто-то - больше верил, кто-то - больше сомневался. Сегодня. глядя в это прошлое, можно думать - у кого эти надежды сбылись, а кто разочаровался. Это – повод и вспомнить, и задуматься.

- О чём вы сегодня призываете задуматься каждого?

- Я предлагаю задуматься над тем, что можно добиться того, что кажется невозможным. Так казалось и в то время. Я тоже рос в советское время. И во всяком случае, мне казалось, что оно никогда не закончится. Я не был связан, скажем так, с вольнодумцами и диссидентами, а жил в среде, которая подстраивалась под советскую систему, и мне казалось, что ничто не способно ее изменить. Но оказалось, что может.

Если есть воля, можно изменить любые вещи. Это то, о чем я призываю задуматься сегодня.

 Мы часто говорим - у нас плохо то, и плохо это, но если есть воля, это можно изменить. Иными словами, чтобы что-то изменить, прежде всего должна быть воля. 

- Балтийское единство. Видите ли вы, что оно по-прежнему сила? Или это порой лишь красивые слова? Помните, в этом контексте какое-то время назад прозвучали слова премьера Литвы что, мол, мы – конкуренты, а не братья.

- Это вопрос - как мы на это смотрим: более философски или ментально? Мы - братья. И есть единство. В то же самое время в контектсте отношений балтийских стран приходится сказать: "Ничего личного, только бизнес!" Несомненно, это есть. B условиях капиталистического рынка, увы, так иногда происходит.

- Продолжая тему единства. Говоря об интеграции общества, есть разные мнения. От «Всё идёт своим чередом» и «Общество само решает этот вопрос». До – «Прежняя политика интеграции обанкротилась» и «Была ли она вообще?».  Какова ваша точка зрения?

- Скажу прямо, для кого-то даже резко. Реформу перевода школ только на латышский язык обучения нам надо было проводить тогда - в начале 90-х годов. Это надо было сделать тогда,так как сейчас это делать намного труднее и больнее. По своему личному опыту могу судить:

неэтнические латыши, в то время [в начале 90-х] были готовы к этой реформе больше, чем сейчас

. Мы вместе стояли на баррикадах. Это без вопросов. Вопрос - почему мы до сих пор по разным сторонам? Почему я уверен, что больше готовы были тогда - моя супруга - латышский филолог. В начале 90-х она преподавала латышский язык нелатышам. Спрос был настолько большим, что она просто не справлялась с запросами. И мне,да, возможно это было незаконно, приходилось помогать ей. Спрос был громадный. Казалось, все считаются с новыми условиями и готовы к ним. Но в какой-то миг этот момент упустили...

- Возможно, потому что выучили язык?

- Нет. Думаю, что нет...

- большинству ведь не приходится начинать с нуля...

- Да, но я не согласен с мнением, что знание латышского языка сегодня достаточное. Я с этим не согласен. Я видел последние цифры статистики . Они говорят, что четверть молодых людей от 18-ти до 25-яти лет недостаточно владеют латышским. На эту цифру можно смотреть с оптимизмом, сравнивая ситуацию с 80-ми годами, но пессимистично, говоря о времени, в котором мы живём.

- То есть вы согласны с теми, кто говорит о банкротстве интеграционной политики?

- Нет.  Этот процесс какое-то время был оставлен на самотёк. Но сейчас он является составной частью работы министерста культуры. И

я бы не сказал, что процесс интеграции обанкротился.

Добрая воля есть. Я что хочу сказать - за то время, когда ничего не делалось, мы заметно осложнили ситуацию. И сейчас боремся с последствиями. Порой не зная - как? Было бы намного проще, если это произошло тогда.

- Что дальше? Каково ваше видение?

- Однозначно, главное дело - единая система образования. И во-вторых, это уже мой акцент министра культуры - культура национальных меньшинств. Но тут я хотел бы провести черту... И в этом

большая сложность: когда мы говорим об этой культуре меньшинств, а когда под этим понятием видим то, что скорее является "Культурой советского народа".

Это большое отличие. 

- И в чем оно заключается?

- Мы это видим повседневно. И это одна из вещей, о которой надо говорить - влияние мягкой власти России. Вроде как невинная - поддержка языковой и культурной сферы соотечественников. В которой чётко прослеживается желание возродить ностальгию по советским временам. Это то, против чего я категорически против. Я всегда был за поддержку культуры меньшинств, любых меньшинств.

- Иными словами, вы не согласны с звучащим иногда мнением, что русский язык - это угроза...

- Тут я бы отметил две две вещи. Во-первых, мы должны признать, что язык всегда был идеологическим языком любой империи. В том числе, российской империи. В том числе, Советский союз никогда не был ничем иным, чем российской империей только в виде иного политического строя. И

русский язык был одним из главных идеологических инструментов. Нам надо это признать - так оно было. Отсюда и травматическое отношение к русскому языку.

Во-вторых, я не хочу, чтобы меня, как национально-консервативно настроенного человека, считали русофобом, у которого есть какие-то претензии к русскому языку, как таковому. Да, я всегда выступал против излишней самодостаточности русского языка. Не русский язык,как таковой, а его самодостаточность. Нам надо понять и разделить эти вещи. Тогда все будет в порядке.

- В одной из своих речей президент Эгилс Левитс упомянул "открытую латышскость", пригласив в неё всех, кто живёт в Латвии и разделяет её ценности.  Как вам кажется, и латыши, и нелатыши к этому готовы?

- Мое мнение несколько отличается от мнения других национально-консервативно настроенных людей. Я скорее отстаиваю мнение, что латышскость может быть открытой вообще. Даже до юридического акта. Если человек себя...

- также, как это во Франции?

- Нет-нет! Я бы так не сравнивал. Скорее - как в случае депутата нашего Сейма Андрея Юдина.

Кто из нас может измерить - если ты по паспорту этнический латыш, сколько процентов у тебя в крови от шведов,поляков и так далее? Не это главное.

Если мы живём в латышском культурном пространстве, если нам близки эти традиции, владеем языком, мы - латыши.

- Вы уже сказали, что вам важна реформа образования. Правительство уже приняло решение о переводе школ на латышский язык обучения. Конечно, это задача - минобразования. Чем готово и будет помогать минкульт?

- К сожалению, министерство культуры не может многим помочь министерству образования. Мы можем использовать свои инструменты - интеграция общества и проекты.Я очень надеюсь, что эта реформа будет скоро реализована,и мы больше не будем отмечать, что у нас две части общества. У нас должна быть единая система образования, единое информационное пространство. Только тогда мы можем говорить о едином государстве.

- Кстати, об информационном пространстве. Национальное объединение, членом которого вы являетесь, регулярно указывает в частности на доступность в Латвии российских телеканалов.

- Да,мы во власти мягкой власти России. Безусловно. Я это вижу на каждом шагу.  С первого взгляда это кажется невинным. Но по сути это не так. Я вижу, что

эта мягкая власть хочет множить ностальгию по советскому прошлому. 

Через культурные мероприятия и так далее. Где я вижу такой политический подтекст.

-  В обозримом будущем что-то изменится?

- Повторюсь, образование. И культурные процессы.  Мы действительно должны больше заботиться о культуре национальных меньшинств, этническую культуру в прямом смысле - если это русские или беларусские традиции, а не традиции советского человека. Многолетние этнические традиции - то, о чем следует больше заботиться. Я не вижу хорошего, если люди, которые неэтнические латыши, забудут про свои корни. Нет! 

- Говоря о российских телеканалах. Глава NEPLP Даце Кезбере говорит о том, что это комплексный сложный вопрос и на него  следует смотреть более широко, чем просто «на нажатие кнопки и отключение какого-то канала». Какова ваша позиция?

- Мне снова нужно использовать фразу "Кто платит, тот заказывает музыку". Мы прекрасно знаем, что Россия способно вкладывать в своё информационное пространство огромные деньги. Я должен признать и то, что люди, знакомые с советским строем, во многих сферах находчивее и предприимчивее, чем человек выросший в западном обществе. Тот на эти вещи смотрит очень законопослушно. И порой слишком доверчиво. В свою очередь, Россия с советским и КГБ-шным прошлым - намного рафинированее. Например, СМИ регистрируются в других странах. С этим трудно бороться. Конечно, я согласен, что в 21-ом веке запретить или "как ножом отрезать" - не решение. В этом сложность ситуации. С одной стороны, я понимаю людей, которые говорят, что нам надо обращаться к русским, украинцам, белaрусам на том языке, который им понятен. Чтобы привлечь их к содержанию, которое может предолжить Латвия. Я это понимаю, это логичное желание. Но с другой стороны  - дилемма:

если мы говорим с этими людьми на русском языке, я задаюсь вопросом - не способствуем ли мы тем самым самодостаточности русского языка? Это тяжёлый вопрос.

У меня нет сомнений - если есть передачи, в которых рассказывают о русских традициях или Пушкине на оригинальном языке. Всё в порядке! Мои возражения - что живущий здесь человек, не зная латышского языка, может чувствовать себя абсолютно комфортно.

- Иными словами, в будущем вы не видите ни Латвийское радио 4, ни передач ЛТВ-7 на русском языке?

- Про радио я не хотел бы говорить. Что касается телевидения, я считаю лучшим решением (возможно, не сейчас) - субтитры. Это способ изучения языка. В том числе и я,когда смотрю фильмы на оригинальном языке с субтитрами, познаю этот язык. На мой взгяд, это правильный способ  - как донести информацию до тех, чей родной язык не латышский и которые не понимают какие-то латыщские слова.  Что касается Латвийского радио 4, мне было бы сложно подвергнуть сомнению его вклад в интеграцию общества. Это конкретные цифры, которым мне было бы сложно оппонировать. 

- По поводу вашей идеи  повысить налог на иностранную прессу...

- речь не о прессе на других яыках, а об изданиях из стран вне Европейского Союза.

- Эта идея по-прежнему в вашей повестке дня?

- То, что нам следует регулировать этот рынок при помощи НДС, -да, однозначно. Мы не можем на равных условиях поддерживать абсолютно всех. Как региональные газеты, которые еле-еле дышат, рядом с глянцевым журналом, которые получает большую прибыль за счет содержания на русском языке, которое порой ещё и антигосударственным может быть. Там должны быть коррекции. Рабочая группа будет работать и решение будет. И

здесь не надо искать русофобский подтекст.