Есть руками, купаться в холодном океане, плавиться от жары, восхищаться апельсиновыми полями и увидеть изнанку мясного пиршества Курбан Байрам — всё это Даша теперь вспоминает как одно из самых ярких приключений в своей жизни. В Марокко девушка провела полгода и за это время полностью окунулась в будни местных жителей.

В Марокко я была богиней. Благодаря своей комплекции. Там считают так: чем больше женщины, тем она лучше. Свистели со всех сторон. Марокканцам особенно нравились мои волосы: лёгкие, ровные, до лопаток, летящие на ветру. У местного населения волосы тяжёлые, кудрявые. Нравится то, чего обычно нет.

Не имеет значения девушка одна или с кем-то, её всё равно окликнут. Улюлюканье и заигрывания не воспринимается как агрессия. В Марокко путешествовала и раньше. В том числе одна. Никогда не было страшно, потому что сколько бы местные не кричали вслед, но и пальцем никто не тронет. Люди дружелюбные, страна спокойная, есть туристическая полиция.

Марокканцы живут коллективным разумом. Если кто-то один начинает голосить, его тут же облепляет толпа сограждан, и, не выясняя сути конфликта, становится либо на одну, либо на другую сторону. Если в спор вовлечены туристы, вмешиваются стражи порядка, но в любом случае выяснение отношений проходит мирно.

Сама ездила на электричке через полстраны, чтобы посмотреть Рабат и Касабланку. Была даже в Танжере — городе, в котором с пляжа видно берег Испании и Гибралтара. И вроде ты в Африке, но до Европы рукой подать!

Марокко длинная страна. Если смотреть по карте, она вытянута вдоль берега. Садишься в электричку и картинка сменяет одна другую: апельсиновые поля перемежаются видами на океан. В пределах одной страны и снежные горы, и пустыня, и океан. Есть уникальная точка, в которой встречаются океан и море.

Купаться холодно. На фоне разницы температур океан кажется ледяным. Если на солнце +50, водные процедуры бодрят. Европейки купаются в купальниках, местные девушки в одежде или специальных костюмах, которые скрывают все части тела. По мнению туриста, выглядит странно, но таковы традиции. По улицам тоже ходят в платках, открыты только глаза. Марокко нравится тем, что здесь культ национальной одежды.

Впечатляет ночная молитва. Звук от всех мечетей, если слушать с верхней точки города, входит в резонанс и создаёт особый гул. Поначалу кажется, что шумит в голове, но появляются слова и понимаешь: нет, молитва. Потом, когда одни и те же звуки слышишь пять раз на день, привыкаешь.

В Марокко приезжала к сестре. Её первый муж был марокканец. Они познакомились в питерском метро, оба были студентами. Позже пара рассталась. Для сестры это стало личной трагедией, она не смогла адаптироваться в чужой стране. Она никуда не выходила одна, а муж не всегда мог составить ей компанию. После двух лет жизни в Марокко сестра вернулась в Питер. Муж за ней не поехал — остановили серость и сырость Санкт-Петербурга.

Марокканский провизор — фармацевт высшей квалификации — пригодился бы и в России, но не судьба. Сестра повторно вышла замуж. За литовца. Родила ребёнка. Сейчас семья живёт в Литве.

Марокко поражает контрастом. Национальная одежда здесь запросто сочетается с веяниями современной моды. Вспоминается девушка, которую видела в Касабланке: лицо скрыто под платком, до кистей закутаны в одежду руки, замотана шея, убраны волосы, штаны подметают тротуар, но при этом открыт живот.

Европейцев много. В том числе русскоязычных. Большая часть — женщины, которые вышли замуж за марокканцев.

Праздник жертвоприношения Курбан Байрам стал одним из самых больших потрясений в моей жизни. Это наглядно демонстрирует разницу в менталитете. Несмотря на то что праздникам мусульман нет аналогов в христианстве, некоторые сравнивают Курбан Байрам с Пасхой. Это мясное пиршество. Происходит заклание барашка или козла, некоторые семьи покупают готовое мясо.

У нас это происходило так: за пару дней до праздника в дом привезли барана, отвели животному уголок, и все дружно ходили его кормить и чесать за ушком. В Курбан Байрам по комнатам прокатилось душераздирающее блеяние: барана тащили на крышу, где он должен был распрощаться с жизнью. Специально для этого был приглашён мясник, который забил и тут же разделал тушу.

Если после того, как всё закончится, подняться на верхнюю точку города и посмотреть вниз... видно красные ручейки, которые бегут от каждого дома, и сливаются в реки крови. Можно представить количество животных, которых забили. К вечеру проезжает мусорная машина. Собирает шкуры и другие остатки. Для нас это шок, но местные счастливы, довольны.

Второй шок был гастрономическим, когда стало понятно, что барана съедают всего без остатка. Деликатесом считается голова, но перед готовкой её нужно опалить. Это возможность заработка для детей, которые разжигают костры и следят за тем, чтобы головы «дошли». В качестве решётки используются старые кровати и другие металлоконструкции.

Адское зрелище: девочка в розовом платье тащит за рога голову барана к пламени. При этом веселится, смеётся. Как будто за конфетами идёт. Увидев такую картину, европеец надолго потеряет дар речи.

Баранину тушат, запекают, готовят в самых разных сочетаниях. Марокканцы не знают, что такое плов и рис, но часто используют кус-кус — пшеничую крупу, которую делают из манной крупы, получаемой из твёрдой пшеницы. Кус-кус выкладывают горкой на большое блюдо, сюда же кладут мясо и тушёные овощи. Предполагается, что каждый возьмёт столько, сколько нужно. Едят руками. Очень вкусно!

Если освоить искусство есть руками — как правильно взять, скатать, пища кажется вкуснее. С одной стороны, всё не по нашему. Но с другой, в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Желающим выдают столовые приборы, и никто не смотрит косо, если ешь не руками. Но, считаю, если уж приехал, «окунись», сделай хотя бы попытку понять местные традиции.