Специальная группа при Госканцелярии разработала новую модель оплаты труда медицинских работников. Если ее внедрят в полном объеме, средняя зарплата врачей и медсестер к 2027-у по сравнению с 2019-м вырастет почти вдвое. Но председателя Профсоюза работников здравоохранения и социального ухода Валдиса Кериса эти планы пока не убеждают: он называет их попыткой завуалировать невыполнение государством закона.

По данным Национальной службы здравоохранения, в прошлом году средняя зарплата врача составляла 2 003 евро до уплаты налогов – в 1,86 раза больше средней зарплаты по стране. При том, что правительство Кришьяниса Кариньша запланировало, что к 2021-у этот коэффициент должен вырасти до 2 (то есть, на один евро средней «общеэкономической» зарплаты врач должен получать два евро), а в странах ОЭСР, куда входит и Латвия, он составляет в среднем 2,74.

Но, решили участники специальной аналитической группы (всего 34 человека из отрасли, включая самого министра Илзе Винькеле, руководителей больниц, врачей, медсестер и др), проблема нынешней системы оплаты не только в том, что на практике врачи получают мало, но и в том, что она не стройная и не прозрачная. Не определен уровень, к которому должны стремиться зарплаты медиков, не определена желаемая пропорция между основной зарплатой и переменной частью и др. 

В результате неких подсчетов они пришли к выводу, что целевой уровень оплаты труда врачей в 2019-м году должен был бы составить 3 086 евро в месяц, а к 2027-у благодаря регулярной индексации (+ 244 евро в месяц каждый год) - 3 833 евро. При этом их реальная средняя зарплата к указанному сроку должна догнать «идеальную», зарплата медсестер (60% от зарплаты врача) – вырасти с прошлогодних 1 150 евро до уплаты налогов до 2 259 евро, у остального медперсонала – с 766 до 1 096 евро. 

Все это потребует порядка дополнительных 65-75 млн евро в год, так что к тому же 2027-у необходимое суммарное дополнительное финансирование достигнет 478 млн евро.

«Зарплата в медицинской отрасли не должна, как сейчас, быть как бы отделена от ситуации в других отраслях, она должна меняться вместе с экономическим развитием. До сих пор же было так, что в 2009 году, когда случился кризис, деньги взяли где? Взяли у медицины. Зато обратно потом не отдали. По новой же модели если есть прирост экономики, значит, денег становится больше и у нас, если экономика падает, то упадет и в нашей отрасли. Мы будем вместе с другими отраслями в стране, и это очень хорошо и правильно»,

комментирует предложения вице-президент Латвийской ассоциации медсестер и один из участников работавшей над новой моделью спецгруппы Илзе Ортвейна. На вопрос ведущего, есть ли уверенность, что государство найдет необходимое дополнительное финансирование для воплощения этого плана, И. Ортвейна призналась: «Уверенности у меня нет. Но я не перестану работать над этим, пока не добьюсь справедливости».

Нет уверенности и у председателя Профсоюза работников здравоохранения и социального ухода Валдиса Кериса.

«Распоряжение о том, что надо создавать новую модель оплаты труда, премьер-министр Кришьянис Кариньш подписал в конце ноября прошлого года, когда еще было свежо решение Сейма об утверждении бюджета нынешнего года, в котором грубо нарушены утвержденные законом права медиков на повышение заработной платы (речь идет о Законе «О финансировании здравоохранения», где прописаны конкретные суммы для увеличения зарплат на 20%, – прим. Ред).  То есть, все это надо расценивать, как имитацию бурной деятельности, попытку завуалировать проектом новой модели тот факт, что не выполняется предусмотренное законом уже сейчас»,

говорит  В. Керис. Он, ссылаясь на данные латвийских министерств, заявил, что повышение зарплат в предыдущие два года помогло привлечь в здравоохранение больше людей, и что аргументы в пользу создания новой системы звучали неубедительно или были ошибочными.

Но главное, по его словам, то, что в новой расписанной на несколько лет вперед модели нет большого смысла, поскольку не выполняются не только планы и предвыборные обещания, но и вполне конкретные нормы закона:

«Наша позиция основывается на том, что если даже закон не выполняется, то о каких планах, о каких соглашениях может идти речь? Давайте начнем с того, что просто выполним закон, а тогда можем думать о каких-то дальнейших шагах, которые должны были открыто, демократически обсуждены».