Продолжаем гостить в Парогре у искусствоведа Ирены Бужинской.

Мы почти на самом берегу Даугавы. Место с равнинным рельефом очень удобно для дачной застройки. Со временем стоящий здесь дачи переоборудовали в зимние дома. Такой «недострой» купил в конце восьмидесятых отец Ирены. Долго достраивал своими силами. Здесь, в скромном, но очень уютном домике сейчас живет Ирена и ее старший сын.

В  прошлой программе мы говорили с Иреной о жизни в Парогре, доме, саде и птицах, о детях и возможностях и их отсутствии профессионально реализоваться  в нашей стране человеку с хорошей головой и умелыми руками.  А сегодня разговор пойдет поближе к искусству. Тем более, что я пересмотрела у Ирены в доме множество небольших и неожиданных коллекций. Например, из истории реставрации и ретуши фотографий докомпьютерной эпохи. Но больше всего поразили простенькие, но изящные коллекции сервизов, бывших в Латвии фарфоровых заводов.  

Разговорились о Геннадии Константиновиче Суханове. Он родился в Астахани в 1946 году,  учился в Краснодаре затем  в Латвийской академии художеств. Уже в конце 70-х манера Суханова произвела фурор – тогда так в графике в Латвии никто не работал. То, что он делал, было серьезно не только в художественном смысле, но и в философском.

Это были странные геометрические орнаменты, как будто конструкции бесконечно сложной  механистической вселенной, ее зашифрованные тексты. Нельзя поверить, что такое можно сделать рукой, без помощи компьютера. В конце семидесятых у него было больше десяти персональных выставок. Пять лет подряд он выставлялся в Берлине, Торонто, Гренобле. Его работы покупала Третьяковка.

В последнее время художник жил в Латгалии, и приезжавшие к нему молодые художник  считали его современным Вольдемаром Ирбе, «босоногим гением».

Там он и умер в 2005. И многочисленных друзей-художников рядом не оказалось. Тело в Ригу перевезла Ирена, кремировала, тоже не обошлось без мистики. А пепел развеяла над Даугавой, в знак его пути от Каспия к Балтийскому морю.