Какова корреляция между эволюцией понятия красоты и эволюцией человека? Об этом и не только в программе Латвийского радио 4  «Природа вещей» рассказала кандидат биологических наук Санкт-Петербургского государственного университета, психофизиолог Алла Бычкова.

Почему какие-то объекты кажутся нам привлекательными? Зачем человеку искусство и творчество? Какова их роль в выживании человеческого рода и его превосходстве над другими биологическими видами? Согласно одной из гипотез, выдвинутой эволюционистами и антропологами и описанной в книге The Biological Origins of Art, наш вид именно потому и смог выжить и вытеснить неандертальцев, что был более восприимчив к эстетике и творению вообще. 

Мозг современного человека заточен под то, чтобы творить, а потом анализировать полученное. Подтверждение этому — хотя бы существование мифов и сказаний. По большей части в них вроде бы нет практической ценности, но при этом тех, кто может придумать и занимательно изложить сказочный сюжет, ценили и будут ценить. Оказывается, умение создавать истории весьма полезно в практическом плане. Можно не разыгрывать проблемную ситуацию на месте, а мысленно смоделировать её, сохранив себе жизнь и спокойствие. Создание картин — это тоже моделирование ситуаций, только невербальное.

Научный подход к прекрасному начали применять в 1990-х годах. Известные исследователи зрительного восприятия, Семир Зеки и Вилейанур Рамачандран, предположили, что сознание разделяет художественные образы так же, как зрительный анализатор «разделяет» изображения объектов, поступающих на сетчатку глаза, по свойствам: яркости, цвету, скорости и направлению их движений.

В то же время японский исследователь поведения животных Сигэру Ватанабэ провёл одно из самых известных исследований, которое, пожалуй, можно причислить к протонейроэстетике. Ватанабэ вместе с коллегами доказал, что голуби способны отличать творения Пикассо от картин Моне, за что был номинирован на Шнобелевскую премию по психологии в 1995 году. Семь лет спустя появилось понятие «нейроэстетика»: её определили как изучение нейронных основ создания и созерцания произведений искусства.

Те самые большие полушария, чей размер так отличает нас от других млекопитающих, развились во многом благодаря обонянию. Большинство зверей полагаются в первую очередь на него, а вот видят плохо, да и цветов различают не очень много. Зато приматы (и люди среди них) с обоняния в основном переключились на зрение. Логично предположить, что и красоту мы воспринимаем в основном через него. Поэтому основная часть работ по нейроэстетике посвящена визуальной оценке прекрасного. Сейчас из отдельных исследований постепенно выстраивается примерная картина, как именно это происходит. Тем не менее наши нейроэстетические знания ещё долго не будут полными.

Выяснить, почему вкусы отличаются так сильно, что о них лучше не спорить, пока не удалось. Однако общие закономерности потихоньку изучают. Например, в 2014 году Семир Зеки и его коллега Томохиро Исидзу выяснили с помощью МРТ, что мозг по-разному воспринимает просто красивые картины и величественные пейзажи. Оказалось, что в ответ на величественные пейзажи активируются совсем другие области коры мозга, нежели когда человек разглядывает красивые, но не вызывающие благоговения виды природы. Просмотр возвышенных картин заметно активирует нижнюю височную кору, гиппокамп, мозжечок и головку хвостатого ядра. Эти части мозга отвечают за такие умственные процессы, как память, ненависть и удовольствие. Если испытуемый смотрит на эстетичный, но не вызывающий благоговения пейзаж, у него активируются другие области, например, медиальная орбитофронтальная кора и тело хвостатого ядра. А вот пейзажи в китайской технике расслабляют. Однако они же и рассеивают внимание. Зато когда испытуемые смотрели на работы европейских мастеров, они замечали гораздо больше особенностей рисунка, а значит, лучше управляли своим вниманием.

Еще интересный момент: ученые из Великобритании (университетский колледж Лондона) обнаружили, что при восприятии красоты математической возбуждаются те же зоны головного мозга, что и при восприятии красоты в классическом ее проявлении. На красивые формулы головной мозг отзывался также, как и на красоту в традиционном смысле слова. Вместе с тем, это совершенно не значит, что математическая и классическая красота имеют одну природу, либо воспринимаются абсолютно одинаково. 

У нейробиологии в целом есть и  критики – они считают, что изучение души по принципу «разрезать и посмотреть, что внутри» или «сломать что-то в мозге и понаблюдать, что изменится» убивает эту самую душу. Примерно так же дело обстоит и с нейроэстетикой. Ряд философов считает, что попытки выявить нейронную природу красоты приведут к тому, что эта красота исчезнет. Скорее всего, говорят они, универсального рецепта красоты не существует. А если он и есть, то, найдя его, мы утратим интерес к эстетике вообще, потому что интересно только то, что незнакомо и неизвестно. 

Однако такие аргументы вовсе не означают, что учёные должны прекратить заниматься нейроэстетикой. Уровень современных знаний о мозге хотя и высок, но всё ещё невероятно далёк от полного понимания всех нейронных процессов. То же касается и нейронауки о красоте. Неразгаданное в ней кончится ещё очень не скоро, а до тех пор интерес человечества к тому, как устроен и как работает мозг, не угаснет.

Подробнее о корреляции между эволюцией понятия красоты и эволюцией человека Латвийскому радио 4 рассказала кандидат биологических наук Санкт-Петербургского Государственного университета, психофизиолог Алла Бычкова. Ее комментарии слушайте в подкасте выпуска программы.